Тварь в темноте = Пролог

Когда умирает то, что не может умереть?

…Он сидел на холме, ветер дул ему в лицо. Приятная прохлада, после жаркого дня привносила немного приятных эмоций ему. Ночная тишина навевала множество мыслей, но он понимал, что ожидание неизвестности лишь придавало ему сил не заснуть.

В кромешной тишине даже не было слышно ничего, кроме слабого шелестения травы на холме. Над болотом и лесом стоял густой туман, который словно отрицал все законы и не издавал ни шороха. Ни лягушек, ни ночных птиц, ни цикад и даже комаров не было слышно в этом тихом месте. Единственным источником шума был он и мирное дыхание его и его друзей.

Нужно, пока не спишь, проверить снаряжение, только он подумал. Он медленно поднялся и тихо вытащил меч из ножен. Сталь мрачно блеснула по кромке, выдав несколько зазубрин ближе к середине. Он методично протер прилипшую грязь у эфеса и проверил, насколько легко входит в ножны оружие. От собственного шума ему стало не по себе, и он снова сел на камень, на котором сидел.

Он достал небольшую соломинку, вставил ее между зубов и начал медленно пожевывать. Это слабо успокаивало дрожь, которая распространялась по его телу.

Ему было не до сна, и только при свете тусклых звезд через туман он видел очертания леса и болота, где расположились древние развалины города. Уже давным-давно забыто имя этого города, но на карте четко значилось его местоположение, и он знал, зачем он здесь. В темноте прослеживались силуэты колонн, домов с пирамидальными окнами, разрушенный шпиль и мрачный силуэт огромной пирамиды, основание которой покоилось глубоко в сырой земле.

Если бы он умел писать, он бы описал, более подробно эти груды камней и эпически гротескные конструкции у основания пирамид, но ему на самом деле изыски архитектуры казались абсолютно чуждыми.

Облако ползло в небе, открывая через окно более крупный участок неба, и звездный свет осветил холм. Четверо спящих тел в спальных мешках мирно посапывали, не издавая ни единого лишнего звука. Он удивлялся, как они могут так спокойно спать, когда ему просто-напросто этого не хотелось. Почему – он даже не хотел думать. Он с удовольствием бы уснул в другом месте, в таверне с бутылкой хорошего вина в одной руке и шлюхой с соседней деревни в другой. Но он понимал, что его черед сна, и ему жизненно нужно подремать, несмотря на страх.

Он подошел к одному из них и прошептал на ухо.

- Вальтер, твой черед

(Боже мой, как громко!..)

Его испугали сразу две вещи – это собственный голос в кромешной тьме и резко открывшиеся глаза того, к кому он обратился. Тот, кто был Вальтером, просто сбросил плащ и медленно выпрямился. Грозная фигура в доспехе, скрытом накидкой, внушала исходящую от него Силу. И сила эта крылась не в мускулах, а в его воле, спокойствии и бесстрашии. Он проронил только одно слово:

- Спи.

Да уж, уснешь… Но почему-то от его слова стало как-то спокойнее.

Он проснулся под утро. Четверо спутников мирно завтракали. Он понимал, что он всего лишь проводник: его, Ноеля – взяли только довести их до пирамиды, и он потом может идти куда ему угодно. И зачем он только вызвался им помогать? Один из них, крепкого вида парень, кинул ему хлеб

- На, перекуси, мы тебя надолго не задержим, а тебе нужно держать путь обратно еще

- Спасибо – буркнул он. Совсем не улыбалось ему с ними маршировать вглубь.

Он достал свою записную книжку и начал что-то записывать…

Да, я расскажу о них. Эти несколько человек, которых я вызвался вести к пирамиде, свалились мне на голову случайно. Тогда я отсиживался в Таррене, и там было отчасти спокойно. Отсиживался я там не случайно, ведь нечасто тебе хотят перерезать глотку просто потому что ты невезучий. В то время я проиграл приличную сумму в кости Джеку, что из Рыбацкой деревушки и  мое невезение сыграло дурную шутку. Так вышло, что Джек очень не любил играть с теми, кто не имеет денег в кармане, и я пообещал ему принести недостающую сумму на следующий день в Южноберег. Но так вышло, что мне никто не дал денег в долг и я засел здесь, оброс новыми долгами и понял, что следует заняться старой работой. Пару слухов и сплетен, немного удачных сделок по продаже старого имущества – и я снова лучший проводник в городе, который отведет любого куда угодно на этом континенте. Я с детства обожал картографию и учил тайные тропы и умел их записывать. И когда в таверну ввалились четверо чужестранцев – я сразу понял, что это мои клиенты. Немного заморский выговор двух худощавых парней выдал мне их чужеродное происхождение, а достаточно дорогой камень на посохе одного из них – и принадлежность к богатым сословиям. Я несказанно удивился снизошедшей моей удаче, но как оказалось, когда я предложил им свои услуги, показал карты и представился своей ключевой фразой “Меня зовут Ноэль и мой компас доведет Вас туда, куда вы покажете на карте”, ухмылка одного из них меня просто ошарашила. Тот, кто назвался Ромеро,  просто кровожадно ухмыльнулся и показал на болото. Это злосчастное болото, которое я всегда обходил стороной! Я услышал, как он сказал седоволосому “Корвин сказал, что камень в Акрополе”. Затем в переговоры вмешался крепкого вида парень и просто выложил на стол мешок с золотом. Он даже их не отсчитал, подумал я, кто же они такие? Как я говорил, среди них был один вояка по имени Вальтер, которого выделяла непомерная фигура и ничуть не меньшая по размерам секира, второй – мрачного вида субьект по имени Ромеро,  седовласый, подслеповатый, с накинутым капюшоном, но молодой Даррен  и атлетически сложенный Морган. Все носили странные серо-черные плащи и такого же цвета накидки, скрывавшие фигуры.

Хватит, мы уже здесь и вот я веду их к пирамиде. Уже больше десятка смертельных омутов мы обошли, также обошли и псевдокочки (земляной пузырь болотного газа – наступаешь, пузырь лопается и ты уже по плечи в трясине), нашли зеркальную тропу (она находится на глубине по пояс, ее видно только тогда, когда смотришь на болото через отражение в зеркале – из-за игры света водоросли на ней видны только в отражении), и обошли дальней дорогой Щупальца (так я называю растущее в болоте хищное растение: оно растет под водой, выдают его только маленькие, с ноготь цветы, которые возвышаются на стебельках среди тины). И вот мы на твердыне (твердной земле), и я понимаю, что моя дорога окончена. Тут меня окликает Ромеро

- Ноэль, я думал ты себя перехваливаешь. Ты свои деньги заработал, дальше мы сами.

- Удачи – буркнул я и побрел в болото обратно.

Как только я прошел его наполовину, уже было далеко за полдень. Я мысленно проклинал себя за то, что денег за такую пустяковую работу хоть и дали много, но этого хватит аккурат рассчитаться с долгами, и мне придется снова брать в долг. А я даже не торговался, вид золота просто затуманил мой мозг, и только пересчитав долю, я осознал неизбежность дальнейших поисков. Но тут меня посетила достаточно зрелая мысль:  древний город находился посреди кольца болот, а как странники собираются вернуться обратно? И я подумал, что если вернуться туда и предложить им услуги за полуторную цену, они точно согласятся. И я побрел по “зеркалу” обратно.

Когда я пришел к разрушенному городу, я невольно содрогнулся его старости: ведь я тут никогда не был и не понимал, сколько он лет тут стоит. Теперь я заметил, что это была не просто пирамида – его фигура отдаленно напоминала огромное паучье туловище, а те самые гротескные строения – всего лишь остатки от огромных лап. К вершине пирамиды тянулась достаточно шаткая лестница, исчезая за поворотом. Город, который мне таким показался, им никогда не был. Это было дикое строение, возведенное фанатично преданным архитектором давным-давно забытым богам и культам, чье имя умерло раньше, чем начали гнить эти камни, а адская тишина только усугубляла мрачность этого места.

Собрав волю в кулак, я аккуратно поднялся на вершину лестницы и заглянул в окно.

В темном помещении, куда врывался только свет позади меня, что-то таилось неизвестное. Здесь была ужасающая вонь, словно кто-то нес всю дорогу сырое мясо и только тут решил выкинуть. Аккуратно отодвинувшись к стене, я дал свету больше пространства, а при помощи зеркала стал направлять его на разные углы.

Помимо старинных гравюр, надписей на непонятном мне языке (символы, похожие на современные буквы, сочетали мелкие изображения),  концентрических кругов, я обнаружил на земле обрубок руки. Я сразу понял, что это и направил луч света так, чтобы он лучше осветил этот угол.

То, что я там увидел, не шло ни в какие рамки. Рука, которая казалось гниет тут уже несколько недель, крепко сжимала эфес сабли, поигрывая жилами на кисти! Она шевелилась! Это не шло ни в какие рамки, и я не готов был понять, как такое возможно, но виной всему стал мой страх, когда я в панике осветил дальний угол терасы.

В луч света попала лестница, уходящая в густую темноту, но я испугался не этого. До сих пор с дрожью я вспоминаю взгляд Этого существа. То, что отрубили руку недавно, я догадался уже потом, когда увидел отрубленные ноги и вторую руку с саблей, и отдельно обезглавленное туловище. Мой взгляд упал на голову Этой твари в ночи, порождение больного кошмара и безумной фантазии. Его налитый кровью взгляд и медленное движение губ выражали настолько первобытную ненависть, что с тех пор у меня всегда мурашки по коже. Я, словно в оцепенении, наблюдал за взглядом твари, что и не заметил, как одна из рук доползла  (даю слово – ее вены, словно щупальца или стебли гороха связались с туловищем) до тела и вросла в нее. Когда я увидел, что на очереди стал черед одной из ног, понял – созерцать это лучше по другую сторону болота.

Я настолько был испуган, что не помня дороги бежал без остановки через безымянный город, болото и, ни сделав ни одного привала, добрался до Таррена через два дня, купил самой крепкой перегонки и завалился спать.

Теперь я знал что это за город. Северяне его называют Вратами, а то, что лежит под ним – Подземье или огромный архипелаг подземных ходов, разделенных на уровни. Что лежит там – только догадки мудрецов и тех, кто однажды был там. Теперь я знаю, почему у нас мало информации о нем. Ведь та тварь в темноте, которая боялась света, могла бы убить любого, кто перешел бы болота в темноте. И я понял, что ее разозлил свет, а разрубленное состояние мешало ей в тот момент на меня напасть. Той твари не нужна была еда, не нужны были мои деньги или снаряжение, ей даже не нужно было знать что-либо обо мне. Ею руководил только один инстинкт – убивать. И я не знаю, что произошло с группой странников, которые отправились вглубь этих подземелий, но с тех пор я о них ничего не слышал.

На Юге все только теперь и говорят о Вратах и Великом Зле. Мой рассказ удивил и напугал всех, кому я его рассказал, и больше не нашлось ни одного смельчака, дерзнувшего  сходить к Акрополю (так и назывался тот город со слов Ромеро).

И когда у меня спрашивают, как пройти к Вратам в Подземье, я наотрез отказываюсь идти туда и отговариваю от данных затей за кружкой доброго эля каждого, кто меня ним угостит. Единственные, кто спросили меня и не послушались моего совета и остались живы, вероятно даже не прошли болот, и поэтому не верьте тому, что говорят далеко на юге двое чародеев в тавернах в Телсамаре
.